КАТАСТРОФА BREXIT И ПАДЕНИЕ БОРИСА ДЖОНСОНА

il 10 Luglio 2022 / Dossier The challenges of the European Union, IBI World UK, Геополитика / Scrivi un commento

Премьер-министр Великобритании Борис Джонсон, захлестнутый скандалами, был окончательно покинут коллегами по партии и в течение нескольких дней отчаянно пытался спасти свою политическую карьеру, отказываясь уйти с поста главы правительства. Его аргумент: голоса за его партию будут его личными голосами – личным мандатом от британского народа на руководство Королевством после Brexit. Это признак того, что его представление о демократии глубоко искажено, а также его непонимания политического факта, который доминирует в дебатах в Великобритании: Brexit был полной катастрофой – в экономическом, геополитическом и социальном плане.

Если бы голосование проводилось сегодня, то, безусловно, большинство граждан захотели бы вернуть членство в ЕС. Если в 1973 году Соединенное Королевство присоединилось к Европейскому экономическому сообществу с явным отличием, отвергнув принцип постепенного создания Соединенных Штатов Европы, то часто бурные связи между Лондоном и Брюсселем всегда имели общую основу: деньги. В период глубокого экономического кризиса Великобритании, характеризующегося суровыми годами премьерства Маргарет Тэтчер, Европа поддерживала периферийные регионы империи (Шотландию, Уэльс и Северную Ирландию), а страны Содружества во всем мире пользовались значительными льготами в торговых отношениях с Европой.

Борис Джонсон и Нил Фарадж (NeilFarage), два чемпиона кампании за референдум Brexit, обещали британскому народу то, что не было выполнено. Фарадж, который, вероятно, знал лучше, ушел из политики, и его последним поступком стала активная поддержка президентской кампании Дональда Трампа, во время которой его партнер был арестован за отмывание денег[1]. Джонсон, однако, убедил себя, что выиграл референдум благодаря своей харизме, и, увлекшись своим эго, продолжил.

Сегодня Великобритания находится в ситуации большой финансовой силы (богатые, почти все из которых находятся в банковской и трастовой системе, становятся все богаче и богаче), но в коммерческом, социальном, медицинском и образовательном плане она находится в глубоком кризисе, который, особенно в Шотландии, довел значительную часть населения до голода. Джонсон игнорировал все это, и это настоящая причина, даже до сексуальных скандалов, которые выставили его в смешном свете, почему население хочет убрать его с дороги и будет долго проклинать его. Список причин длинный и болезненный.

Ложь Бориса Джонсона

Распределение голосов на референдуме по Brexit^[2]

19 июня 2017 года тогдашний министр по делам выхода Великобритании из Европейского союза Дэвид Дэвис (DavidDavis) отправился в Брюссель, чтобы встретиться с Мишелем Барнье (MichelBarnier), главным переговорщиком, назначенным Европейской комиссией^[3]. Спустя всего два часа ЕС объявил, что требования Великобритании о скорейшем подписании нового торгового соглашения были отвергнуты^[4]: “Речь идет не о наказании и не о мести. Мы выполняем принятое Соединенным Королевством решение о выходе из Европейского Союза и расторжении 43 лет терпеливо выстраиваемых отношений. (…) Великобритания решила покинуть Европейский Союз, а не наоборот. Великобритания покинет ЕС, единый рынок и таможенный союз, а не наоборот. Поэтому каждый из нас должен взять на себя ответственность и последствия за свои решения. И последствия этого значительны“^[5].

В то время как шотландцы, валлийцы и североирландцы сразу же замечают разницу (все программы помощи экономическому развитию немедленно отменяются), англичане долгое время довольствуются результатами, обещанными Фараджем и Джонсоном по слабым местам членства в ЕС. Первый момент: британцы всегда выступали против передачи национальных полномочий парламенту на континенте^[6]. Второй момент: британцев пугает неопределенная и неэффективная иммиграционная политика ЕС: в годы, непосредственно предшествовавшие Brexit, наблюдался всплеск прибытий, что усилило ожесточенность по отношению к европейским иностранцам, которые бесконтрольно прибывали на британскую землю в течение многих лет^[7]. Более того, Фараж утверждал, что Турция скоро вступит в ЕС, и что миллионы турок приземлятся в Дувре в поисках работы – вопиющая ложь^[8]. Все иностранцы, согласные работать за более низкую зарплату, и ввергают в необратимый кризиси без того разваливающуюся национальную систему здравоохранения^[9].

Аргументы тех, кто поддерживал доводы за “Remain” (Brexit принесет рецессию, инфляцию, ослабление валюты, рост безработицы), не принимались во внимание избирателями из скромных слоев населения, пока они не поняли, что совершили трагическую ошибку, за которую самые разъяренные пытались привлечь Джонсона к суду^[10]. Он обещал, что 350 миллионов фунтов стерлингов, которые отдавались ЕС каждую неделю, после Brexit будут перечисляться на счета национальной санитарной системы – очередная ложь^[11]. Десятилетие спустя те, кто в большинстве своем проголосовал за то, чтобы остаться в Союзе (Шотландия, Уэльс и Ольстер), теперь настаивают на отделении от Соединенного Королевства, причем настолько, что в Северной Ирландии на выборах весной 2022 года даже английские протестанты проголосовали за SinnFéin[12].

Джонсон обещал, что Соединенное Королевство покинет ЕС в конце октября 2019 года, “без всяких “если” и “но””, но был вынужден попросить больше времени на переговоры в Брюсселе, чтобы конкретизировать Brexit в январе 2020 года. Во время предвыборной кампании 2019 года он заявил, что торговое соглашение с ЕС “готово к работе”, однако ему пришлось признать, что достигнутое с таким трудом соглашение еще далеко от завершения^[13]. Его слова: “Не будет никаких нетарифных барьеров в торговле” и еще: “Соглашение, если что, позволит нашим компаниям и экспортерам вести еще больше бизнеса с нашими европейскими друзьями“^[14]. Ничто не может быть более ложным: выход Великобритании из ЕС привел к созданию ряда барьеров, которые уже более года создают десятикилометровые очереди грузовиков на границах^[15]. Не говоря уже о том, что гражданам Великобритании необходимы разрешения на работу в странах европейского блока, а их профессиональные квалификации не признаются в Европе^[16].

Другое обещание, данное государственным секретарем по делам Ольстера Брэндоном Льюисом (BrandonLewis): “В Ирландском море нет границы“^[17]. Через несколько недель ирландская пресса с разочарованием публикует новость о том, что все наоборот^[18]. Лондон получает специальное соглашение для Белфаста, но из-за этого соглашения перемещение товаров между Северной Ирландией и остальной частью страны является бюрократическим адом и обременено тяжелыми таможенными пошлинами^[19]. Джонсон отвечает очередной ложью: “Через пять с половиной лет не будет никаких теоретических ограничений, кроме установленных наукой, на количество рыбы, которую мы можем ловить в наших водах (…). Благодаря этому соглашению мы сможем ловить и есть огромное количество рыбы“^[20]. Жаль, что пять с половиной лет, о которых он говорит, соответствуют согласованному переходному периоду по рыболовству, в течение которого доступ ЕС в британские воды был сокращен на четверть. В тот момент будут проводиться ежегодные переговоры, и Европа будет иметь более сильную позицию^[21].

Тысячи грузовиков днями ждут возможности пересечь границу между Великобританией и Евросоюзом[22]

Лондон обещает, что Brexit станет победой для местного финансового центра и что между компаниями, предлагающими финансовые услуги в Великобритании и Европе, будет обеспечена эквивалентность^[23]. Но переговоры по этому вопросу все еще открыты и не очень обнадеживают британцев^[24]. Выход Великобритании из ЕС фактически лишил британские финансовые услуги тех “прав паспортизации”, которые позволяли им осуществлять продажи в ЕС без необходимости получения дополнительного разрешения^[25]. Результат: по состоянию на 19 апреля 2021 года число компаний финансового сектора, покинувших Сити и открывших новые офисы в ЕС, составило 440 банков и страховых компаний, которые при этом перевели в ЕС более одного триллиона фунтов стерлингов (около 1,15 миллиарда евро)^[26]. Но какие бы проблемы ни возникли, Джонсон обещает: “Мы собираемся открыть новую главу в нашей национальной истории, мы будем подписывать соглашения о свободной торговле по всему миру, в дополнение к соглашениям с 63 странами, которые мы уже заключили“^[27].

В действительности, это просто подтверждение в двустороннем порядке уже существующих соглашений с ЕС^[28]. Единственным новым является соглашение, подписанное в октябре 2020 года с Токио^[29]. Соглашение было далеко не безмятежным: Япония была заинтересована в поставках своей продукции (автомобилей и высоких технологий) через Англию, чтобы избежать пошлин в ЕС^[30]. С исчезновением этого преимущества новое соглашение представляет собой лишь пятнистость, “то, что британское правительство не будет предавать огласке“^[31]. Но последствия невозможно сохранить в тайне: “до развода с ЕС осталось меньше месяца, и Великобритании придется попрощаться с еще одной компанией, которая решила искать лучшей доли в других странах. Honda объявила о закрытии своего единственного британского автомобильного завода к 2021 году: прощание означает потерю около 3500 рабочих мест. Но японский производитель – лишь последний, кто решил переехать с острова”^[32]. После Honda идут Sony, Dyson, Panasonic, Lloyds, Unilever, GoldmanSachs, Barclays, Airbus, Flybmi, P&O, HSBC, JP Morgan, UBS, Ford, Hitachi, Toshiba, AXA, Honda, Moneygram, Philips, BankofAmerica и Nissan: более 100 000 рабочих мест^[33].

Еще обещания: в 2016 году Джонсон пообещал, что счета за газ уменьшатся, если избиратели поддержат Brexit^[34], потому что Вестминстер отменит налог на цены на электроэнергию в размере £2 млрд. в год, финансируя эту меру за счет £11 млрд. в год, сэкономленных от взносов Великобритании в Европейскую комиссию^[35]. В конце 2021 года ставка НДС в размере 5% на счета за электроэнергию все еще будет действовать, и “нет никаких планов” по ее снижению^[36].

Независимость Уэльса и дамоклов меч Ирландии

Жители Уэльса вышли на марш протеста против мер жесткой экономии, введенных британским правительством[37]

Самым большим достижением Бориса Джонсона стало практически необратимое разрушение Союза, благодаря которому Англия, Шотландия, Уэльс и Северная Ирландия двигались вперед вместе на протяжении 500 лет: “число людей в Соединенном Королевстве, которые называют себя “британцами”, неуклонно снижается, а число тех, кто идентифицирует себя как “англичане”, “шотландцы” и “валлийцы”, растет (…). Brexit усилил этот феномен” до такой степени, что даже Уэльс, по словам политолога Ричарда Уин Джонса (RichardWynJones), “впервые поднял вопрос о независимости“^[38]. Бывший министр Филип Райкрофт (PhilipRycroft) уже говорил об этом несколько лет назад: “В ближайшие годы в британской политике будет доминировать (…) вопрос о том, имеет ли еще смысл эта нация как соединение четырех различных регионов“, поскольку “в настоящее время различные министерства британского правительства с трудом смиряются с деволюцией и полномочиями, полученными местными парламентами Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии“^[39].

В Уэльсе после десятилетий господства лейбористской партии (Питер Мандельсон (PeterMandelson): “валлийцы всегда будут голосовать за лейбористов, потому что они не могут пойти куда-либо еще“)^[40]. В 2021 году левые потеряли свое большинство^[41], и движение за независимость Уэльса начало получать поддержку^[42]. В феврале 2021 года опросы зафиксировали 39% сторонников независимости^[43]. Ричард Вин Джонс(RichardWynJones) комментирует: “Если бы два года назад мне сказали, что 40% жителей Уэльса выступают за независимость, я бы подумал, что это шутка“^[44]. До этого времени борьба за отделение Уэльса была вопросом идентичности сельских общин на севере, которые хотели защитить валлийский язык и обычаи. Сегодня антибританский фронт силен среди молодежи и имеет экономические причины^[45]: по оценкам, Европейский Союз приносит Уэльсу более £680 млн. в год^[46], к которым следует добавить £200 млн. в год в виде субсидий по Единой сельскохозяйственной политике^[47].

Их надежда – отделение Шотландии: “Если Шотландия выйдет из состава Великобритании, это полностью изменит дебаты по Уэльсу. И наоборот, если Шотландия останется, мы можем распрощаться с любыми автономистскими надеждами“^[48]. И центральный вопрос, опять же, не патриотический, а экономический: Уэльс является самым важным экспортером товаров в Европу из Великобритании. На карту поставлены 200 000 рабочих мест и прекращение помощи в целях развития^[49]. От Лондона ничего не стоит ожидать: Тереза Мэй сосредоточилась на четырех приоритетах: валюта, конкурентоспособность рынка, суверенитет и иммиграция – все вопросы, которые ослабляют Уэльс^[50] и, аналогично, Северную Ирландию^[51].

В соглашении Терезы Мэй с ЕС ирландский вопрос был решен с помощью протокола, определенного в два последовательных шага: сначала было решено, что Великобритания останется в рамках Таможенного союза^[52] (для тарифов, применяемых к третьим странам), согласованного с европейскими стандартами на продукцию^[53]. Отвергнув это предложение, Тереза Мэй, а затем Борис Джонсон предложили провести границу по морю между Великобританией и Северной Ирландией^[54]. Даже если соглашение будет достигнуто, игра все еще остается открытой из-за неизбежных поворотов, с ирландским узлом в качестве punctumdolens – дамоклова меча, который рискует сорвать стремление к независимости Уэльса: Европейская комиссия готова возобновить процедуру нарушения, которая последует за процедурой, начатой в марте 2021 года, против Соединенного Королевства, после того как Лондон в понедельник, 13 июня 2022 года, представил законодательство^[55] для одностороннего пересмотра Протокола по Северной Ирландии – шаг, который может привести к краху торгового соглашения после Brexit^[56].

Различия между соглашением Терезы Мэй и предложением Бориса Джонсона^[57]

Среди прочего, Лондон намерен изменить механизмы управления, чтобы перенести место рассмотрения споров из Европейского суда в независимый арбитраж^[58]. Хотя правительство Джонсона настаивает на том, что предложенный закон “законен”, Лейбористская партия и североирландская республиканская партия SinnFéin обвинили Лондон в “нарушении международного права”^[59]. Этот вопрос более важен, чем может показаться на первый взгляд, поскольку он подытоживает условия конфликта между европейскими суверенистами и глобалистами, который, как отмечает НоамЧомски (NoamChomsky), рискует вновь открыть страницы ужаса, которые мы считали похороненными бомбами Второй мировой войны: “Среди наиболее разумных подходов, которые я видел, – подход, предложенный ЯнисомВаруфакисом и движением DIEM25, который направлен на сохранение того позитивного и прогрессивного, что есть в Европейском Союзе, но преодоление тех внутренних противоречий, которые мешают ему реализоваться в завершенной и успешной форме“^[60].

Возможное будущее

По данным Oxfam 9% британцев уже не в состоянии прокормить своих детей[61]

Как уже не раз случалось в истории, делегитимизированному и слабому правительству иногда удается удержаться в седле из-за отсутствия альтернативы – и именно на это рассчитывает Борис Джонсон, воздавая должное непредвиденным обстоятельствам войны в Украине, инфляционной спирали и пандемии. Стремление шотландских автономистов создает новую напряженность для любой гипотезы о новом референдуме автономистов. За такой шотландской инициативой может последовать аналогичная валлийская, которая может сопровождаться опасными спорами в Северной Ирландии. Пока Джонсон продолжает оставаться на Даунинг-стрит, возвращение Лондона в Европейский Союз – это путь, который не является жизнеспособным, но рассматривается. Спустя пять лет после референдума и почти два года после Brexit большинство британцев на новом референдуме проголосовали бы за возвращение в ЕС: согласно опросу, 53% британцев сегодня высказались бы за возвращение в ЕС, а 82% тех, кто не голосовал в 2016 году, сейчас проголосовали бы за возвращение^[62].

Правительство пытается укрыться, пытаясь вновь открыть границы: в декабре 2021 года, без лишней шумихи, а точнее, в канун Рождества, Лондон спешно впустил тысячи европейских рабочих, чтобы сократить нехватку персонала в двух важнейших секторах: сельского хозяйства и здравоохранения – после нескольких месяцев жалоб британских профсоюзов и предприятий на то, что отсутствие европейской рабочей силы вынуждает фермы гнить на полях, а немногочисленный персонал, работающий в домах престарелых и больницах, брать на себя изнурительные смены и постоянные сверхурочные^[63]. Очевидно, что обещание правительства о том, что британские рабочие заменят европейских – так и осталось невыполненным^[64]. Рабочие места есть, но британцы их не хотят, у них другие ожидания, что создает своего рода макроэкономическую шизофрению^[65]: с одной стороны, острая потребность в людях для выполнения ручной и рутинной работы, а с другой – аномальная масса безработных, которая в июле 2021 года достигла 4,8% – диспропорция для страны, которая до Brexit имела полную занятость^[66].

Чтобы исправить это бедствие, Роберто Коста (RobertoCosta), “король” независимых ресторанов в Лондоне, чтобы иметь официантов в своих восьми заведениях, предпринял шаги по созданию Академии гостеприимства – и перепрофилированию безработной молодежи в мир развлечений: британцам придется научиться выполнять ту работу, которую десятилетиями делали итальянцы, испанцы и поляки^[67]. Риск – закончить как Nando’s, другая сеть ресторанов: мексиканский бренд вынужден закрыть многие свои заведения, потому что не удается найти дальнобойщиков, чтобы поставлять на кухню курицу – а без курицы прощай пири-пири, самое известное блюдо^[68]. McDonald’s был вынужден убрать молочные коктейли из меню по всей Великобритании из-за отсутствия молока^[69].

Эффект виден: люди уменьшают порции еды на своих тарелках, пропускают приемы пищи, чтобы накормить детей, и отказываются от горячей еды, чтобы сэкономить газ и электричество: согласно данным, опубликованным в мае 2022 года, 2 миллиона жителей Великобритании являются прямыми жертвами кризиса, вызванного ростом стоимости энергии и счетов (+54%)^[70]. Управляющий Банка Англии Эндрю Бейли (AndrewBailey) предупредил, что Великобритания должна готовиться к “апокалиптическому” росту цен на продовольствие – глобальной тенденции, спровоцированной войной в Украине и санкциями, но отметил, что инфляционная спираль уже начала оказывать давление на население с января, за месяц до вторжения^[71]. Вялый рост в сочетании с высокой инфляцией удерживает Великобританию в тисках стагфляции. Реальный риск заключается в том, что это перерастет в рецессию исторического масштаба^[72]. Инфляция на уровне 9% в мае открывает дверь, по оценкам Банка Англии, к 10,2% в октябре (год назад она составляла 1,5%), за чем должно последовать вступление страны в рецессию^[73].

Паллиативные меры, такие как возврат налога на недвижимость в размере £150, “скидка на теплый дом” (скидка £140 на электричество для менее обеспеченных слоев населения) и “зимний топливный платеж” (от £100 до £300 на отопление), призванные помочь гражданам, борющимся со счетами за газ и электричество, которые с прошлого года выросли на 53,5% и 95,5% соответственно, мало чем могут помочь^[74]. Вся динамика началась не с войны в Донбассе, а с выхода Великобритании из Европейского Союза – что подтверждается правительственными цифрами^[75]: выход из единого рынка и таможенного союза сократил британскую внешнюю торговлю на 14,9%^[76]. К концу декабря 2021 года экономика других развитых стран поднялась на 3% выше допандемического уровня, в то время как британский экспорт оставался на 12% ниже^[77].

Финансовый центр, последняя ставка суверенистов

Лондон, 8 июля 2022 года: растущая толпа с нетерпением ждет, когда Борис Джонсон выйдет с Даунинг-стрит и объявит о своей отставке с поста премьер-министра[78]

В этой катастрофе, как все считают, по крайней мере, финансовый центр находится на подъеме: к настоящему времени все Соединенное Королевство представляет собой целую плеяду налоговых гаваней: Гернси, Джерси, остров Мэн, Гибралтар, Британские Виргинские острова, Каймановы острова – а также Лондон и Белфаст – имеют законы, которые защищают чьи-либо деньги от налоговой системы их страны и, в определенной степени, также защищают их от вторжения уголовной судебной системы и жажды обманутых кредиторов.

По данным консалтинговой компании EY Ernst&Young, этого оказалось недостаточно: после референдума на сегодняшний день 44% (97 из 222) крупнейших финансовых компаний Великобритании перевели офисы, операции или персонал из Великобритании в ЕС: эта цифра почти удвоилась с марта 2017 года (53 из 222, 24%), а затем осталась неизменной за последний год (95 из 222, 43%, по состоянию на март 2021 года)^[79]. Но на этом все не заканчивается. По мнению аналитиков EY, “хотя многие планы действий на случай худшего сценария еще не приняты, EY ожидает перемещения операций и персонала компаний финансовых услуг по всей Европе, поскольку Brexit все больше становится частью более широкого обсуждения, затрагивающего стратегические факторы бизнеса и операционные модели“^[80].

Brexit вызвал серию центробежных толчков, которые угрожают распадом Соединенного Королевства, и открыл ящик Пандоры с противоречиями, которые начали взрываться после столетий, когда сначала мощь империи, а затем страх перед нацистами и коммунистами обеспечили наличие уникальной национальной культурной гордости (воплощенной в королеве Елизавете II), чтобы скрепить миром то, что было объединено кровью. Великобритания оказалась втянута в экономический, финансовый, политический и социальный кризис, который породил бедность и страх – кризис, который, учитывая международную конъюнктуру, не будет разрешен в ближайшее время.

По мнению Лаймса (Limes), референдум по Brexit был нужен британцам не столько для охлаждения отношений с Европейским союзом, сколько для того, чтобы вновь утвердить гегемонистскую позицию Лондона над другими странами, входящими в состав Соединенного Королевства – та же стратегия, которую традиционно используют Соединенные Штаты, финансируя кровавые перевороты за рубежом, или Владимир Путин, обещающий патриотам-националистам, что Святая Русь-матушка снова станет империей^[81]. Как Путин и Киссинджер, Джонсон сделал ставку на карту безопасности, и не только в защите от иммигрантов, поклявшись (и, возможно, поверив), что после Brexit Британия приобретет другую роль и вес на международной арене, роль, которая не может быть отделена от контроля Британии.

Подумайте, что произойдет с военной точки зрения в случае отделения Эдинбурга, который отберет у Лондона места расположения очень важных военных баз, включая базы атомных подводных лодок с баллистическими ракетами^[82]. Более того, шотландский сепаратизм имеет не только исторические причины, но и основан на открытии нефти в Северном море, у восточного побережья^[83]: то, что оставляет шотландцам мечту о возможности обеспечить себя^[84]. То же самое происходит и в Северной Ирландии, о чем свидетельствует победа SinnFéin^[85]. В настоящее время центробежные референс-приводы заблокированы существующим законодательством: Если по другую сторону стены Адриана находится Акт о Шотландии 1998 года, который санкционирует, что шотландский парламент не может принимать законы по вопросам исключительной компетенции Вестминстера (если только последний не узаконит их, как в 2014 году), то с другой стороны – Соглашение Страстной пятницы, которое предусматривает, что для гипотетического объединения Ирландии необходимо одновременно получить благоприятное большинство голосов на референдуме как в Ольстере, так и в Эйре, возлагая решение о созыве консультации на британское правительство в любом случае^[86].

Поэтому в нынешнем положении вещей отделение остается немыслимым – но ситуация, оставленная Борисом Джонсоном, настолько серьезна, что рано или поздно законодательные ограничения будут взорваны уличными беспорядками – и единственный способ сделать всех счастливыми – это найти деньги, чтобы выбраться из черной дыры кризиса: деньги, которые, как Джонсон, как и Тэтчер, был убежден, производятся финансовым центром. Отставка Бориса Джонсона открывает новую политическую главу большой неопределенности: предстоит сделать выбор между спасением мечты о Brexit любой ценой или возвращением в Брюссель и использованием этого уродливого слова только для обозначения исторического контекста. Политическая смерть премьера оставляет бескровное тело нации, которая через восемьдесят лет после своей последней великой пирровой победы вынуждена признать, что должна отказаться от мечты о величии и стремиться обеспечить себя едой и перспективой на будущее.

[1]https://www.telegraph.co.uk/news/2016/08/13/nigel-farages-aide-arrested-as-fbi-probe-links-to-money-launderi/

[2]https://twitter.com/BBCr4today/status/746221017551409152?ref_src=twsrc%5Etfw%7Ctwcamp%5Etweetembed%7Ctwterm%5E746221017551409152%7Ctwgr%5E%7Ctwcon%5Es1_&ref_url=https%3A%2F%2Fwww.repubblica.it%2Festeri%2F2016%2F06%2F24%2Fnews%2Fscozia_irlanda_referendum_brexit_secessione-142699585%2F

[3]https://www.theguardian.com/politics/blog/live/2017/jun/19/boris-johnson-and-gove-both-back-may-as-tory-leadership-speculation-continues-politics-live

[4]https://www.theguardian.com/politics/blog/live/2017/jun/19/boris-johnson-and-gove-both-back-may-as-tory-leadership-speculation-continues-politics-live

[5]https://www.theguardian.com/politics/blog/live/2017/jun/19/boris-johnson-and-gove-both-back-may-as-tory-leadership-speculation-continues-politics-live

[6]https://www.ilfattoquotidiano.it/2016/07/15/brexit-perche-il-regno-unito-ha-deciso-di-uscire/2905380/

[7]https://www.lavoce.info/archives/57806/quali-sono-gli-stranieri-sgraditi-agli-inglesi-e-quali-no/

[8]https://www.conversion-uplift.co.uk/reasons-why-mps-should-stop-brexit/

[9]https://www.ilfattoquotidiano.it/2016/07/15/brexit-perche-il-regno-unito-ha-deciso-di-uscire/2905380/

[10]https://www.independent.co.uk/news/uk/politics/boris-johnson-brexit-bus-supreme-court-vote-leave-appeal-latest-a9056871.html

[11]https://www.conversion-uplift.co.uk/brexit/the-boris-johnson-brexit-bus-lie-of-350m/;

[12]LA VITTORIA DI SINN FÉIN SPINGE L’ULSTER VERSO L’EUROPA | IBI WorldItalia